Григорий встал рано. Он поцеловал свою любимую Катю, взял рюкзак и вышел из квартиры. Катя быстро собралась и пошла за ним. Она хотела проследить куда так часто ходит Григорий и нет ли у него любовницы. Григорий пошел на остановку и сел на автобус. Катя тоже успела незаметно заскочить в заднюю дверь. Автобус привез его в дачное общество. Григорий быстро зашел на какой-то двор. – Ишь, как спешит, предатель! – подумала Катя. – Гриша! – вдруг раздался женский голос. – Вот значит кто разлучница! Соседка по даче! – подумала Катя. Она посмотрела, что там за женщина и глазам своим не поверила.
– Может вам помочь? – приятный мужской голос, порадовал слух Кати, а сильные руки подхватили тяжелую сумку, которую она чуть не уронила от усталости.
– Разве можно женщине такое тяжелое таскать? – упрекнул ее седой незнакомец. – Неужели никому помочь, такой милой даме?!
– Некому, – вздохнула Катя, растирая пальцы. – Еду вот от дочери, привезли меня на вокзал, посадили в вагон, а вот дальше, приходится самой тащить сумки.
– Позвольте тогда вас провести? – галантный кавалер, легонько поклонился.
– Не откажусь, – расплылась в улыбке Катя. – Если можно, то к подъезду.
– Могу и в квартиру, – мужчина был самое обаяние и радость, для ушей и глаз.
Невысокая, но крепкая, аккуратно подстриженная и выбритая, и одежда на ней сидела как-то так хорошо, подобранная была по размеру и цвету.
Сердце Кати встрепенулось в предвкушении чего-то прекрасного, того, чего не было в ее жизни давно.
Давно, а может и никогда, поэтому хотелось испытать и насладиться этими бабочками, о которых пишут в книгах.
А у нее, не то что бабочек, а простых объятий не было, с тех пор, как она рассталась со вторым мужчиной, из-за того, что он постоянно дергал.
Первый мужчина тоже не был ангелом, гулял в меру, и могли бы они жить счастливо, но он сам ушел от Кати.
Нашел любовь всей жизни, ловкую женщину, от которой потом часто прибегал назад.
Но Катя предателя не простила, невзирая на наличие двух детей-подростков.
Вырастила она и выпустила детей в самостоятельную жизнь, а от тоски сошлась со вторым мужчиной.
Привыкла она заботиться о ком-то. Пятнадцать лет работы во благо семьи, приучили ее не думать о себе.
Говорят, чтобы выработать привычку, нужно всего двадцать один день повторять то же самое. К примеру, приходишь с работы, снимаешь туфли, чистишь и ставишь на полку.
И так каждый день! Нельзя пропускать!
И вот на двадцать второй день щетка уже сама чистит обувь, а туфли автоматически лезут на полочку.
Привыкли значит!
Ну вот и Кате имела выработанную привычку, прямо скучать начинала, если кого-то не обхаживала каждый день.
Сошлась она со вторым мужчиной от скуки, а потом сама была не рада. Ни минуты покоя не видела с повесой.
Разводились они долго, мужчина не хотел терять гарантированных в браке удобств и контроля со стороны Кати.
Но Катя указала второму мужчине на дверь и выставила его из своей квартиры.
…С тех пор прошло несколько лет, Катя привыкла жить одна. Вечерами прогуливалась с одинокими подругами, иногда ходила на концерты или в ресторан, одетая в нарядное платье и обутая в туфли с каблуками.
Но душа требовала чего-то еще…
Григорий встретился ей, как раз в те последние, теплые октябрьские дни, когда впереди замаячила скука и тоска в одиночестве.
Он провел ее тогда в квартиру, зашел на чай и так и засиделся. Они пожарили картошку, открыли баночку маринованных грибов, налили игристого, и получилась после этого большая любовь.
Произошло то, о чем Катя уже перестала мечтать – мужчина в доме и собеседник по вечерам.
Григорий был рукастым, починил в квартире все, что нужно.
А еще он оказался веселым и интересным человеком. С ним можно было обсудить все на свете.
Они не говорили только о своей будущей жизни, стыдливо отмалчивались, и поспешно меняли тему, когда речь заходила о весне.
У Кати были свои планы на будущее лето. В июне ее ждала подруга, которая жила в другой области, а в июле сваха, которая тоже жила далеко.
Что подруга, что сваха, были одинокими, и принимать Григория в гости, им не очень хотелось.
А мужчина похоже, заинтересовался Катей всерьез, каждый вечер уходил с работы к ней, приносил продукты и помогал готовить.
Очень нахваливал кулинарные и кондитерские способности хозяйки, чуть ли не руки целовал.
Сказал, что мечтал встретить такую как Катя, чтобы не унывать в долгие, зимние вечера. А вот о пожилых почему-то умолчал…
Жил Григорий с дочерью, зятем и с тремя внуками, которые не то, что отдохнуть деду не давали, а он не имел возможности даже взглянуть вверх.
Поэтому он с удовольствием проводил время у Кати, с аппетитом уминал домашние пирожки, и восторженно ремонтировал полки и менял краны.
Зима прошла в любви и согласии, а в марте с крыш закапали капли, появились сосульки, и Гриша загрустил.
Женская интуиция подсказывала Кате, что сожитель затосковал по кому-то дорогому, и она не в силах заменить ее…
– Бывшая жена, – решила Катя, и чуть не заплакала от отчаяния, что ее долгожданное счастье оказалось под вопросом.
Устраивать ссоры было не в характере Кати, но когда Григорий не приходил к ней после работы три дня подряд, женщина тосковала.
Стояли теплые, майские дни, пробилась первая трава на освещенных солнцем местах, а на деревьях набухли крошечные почки.
В душе Катя рвалась в путешествие к родственникам, но все же переживала отношения с Григорием, помня прекрасные зимние вечера и ночи проведенные вместе.
На звонки Григорий отвечал все неохотнее, отказывался и придумывал разные причины, чтобы оставаться без внимания подруги.
Потом вдруг он появился радостный, переночевал, устроил незабываемую ночь и снова исчез…
– Пропал совсем, – подумала Катя. – Наверное, соскучился и вернулся к бывшей жене, с которой расстался по его рассказам, несколько лет назад. И, кстати, по непонятным причинам.
Но Григорий снова появился через неделю, веселый и бодрый, подтянул дверцу шкафа, заменил заедающий замок в дверях. Приготовил ужин из принесенных продуктов, устроил романтические посиделки вдвоем, и крепко заснул, обняв Катю.
Утром он встал рано, напевая под нос песенку, собрал рюкзак и выскользнул из квартиры, поцеловав спящую подругу в носик.
Но торопливо Григорий не обратил внимания на то, что Катя заранее приготовила одежду и обувь и собралась за секунду.
Григорий шел бодро, завернул за дом, на остановке подождал автобус, и запрыгнул в него, как мальчик, радостно улыбаясь.
Катя успела заскочить в заднюю дверь, и притаилась за большой бабушкой с корзинами, занявшей всю заднюю часть автобуса.
Автобус уехал за город. Вдоль дороги замелькали деревца и рекламные баннеры.
Садовое общество «Пчелка» встретило Катю плохими дорогами, запахом цветущей сирени и свежего навоза.
От такого букета ароматов у Кати аж закружилась голова.
Но Григорий уже живо мчался по улице, с сияющими глазами. Поэтому Катя продолжила следовать за ним.
Маленький домик с синими воротами появился из-за поворота, и Григорий, сбрасывая на ходу рюкзак, забежал во двор.
– Ишь как спешит, предатель, точно к любовнице! – подумала Катя.
Григорий торопливо открыл дверь и скрылся в хате, а Катя притаилась за забором.
Участок возле дома был довольно ухоженный, была небольшая теплица, в углу приютился сарайчик с плоской крышей.
Переодетый в рабочую одежду, Григорий появился через пять минут, что было неожиданно для готовой к худшему Кате.
Она собиралась подождать минут десять и разоблачить сладкую парочку с поличным.
– Гриша! – вдруг откуда-то сбоку раздался тонкий, женский голос.
Ах, вот значит кто разлучница! Соседка по даче, к ней он и бегает!
– Гриша! – послышалось снова.
Катя посмотрела, что там за женщина и глазам своим не поверила.
Это была какая-то старушка с седыми волосами, которые виднелись из-под платка. Она высунула голову из-за низкого забора, и улыбаясь помахала рукой Григорию.
Катя присела от удивления и возмущения.
Она ожидала увидеть кого-нибудь, но только не такую старую любовницу у Грицка!
– У меня доска на полу совсем расшаталась, сремонтируй, пожалуйста, сынок! – вдруг прошамкала бабушка. – Я тебе блинчиков напечу, чаю попьем вместе.
– Сынок? Блинчики? – удивленно подумала Катя.
Она медленно осела на землю, голова шла кругом от непонимания ситуации.
Что же такого делает ее любимый мужчина, который вынужден скрывать эту дачу от нее?!
Она наблюдала как Григорий помогал старухе, а потом возился на своем участке. Катя устала и проголодалась, несколько раз порывалась зайти и выказать мужу все, что плохого думает о нем. Но разум возобладал над чувствами, и она поплелась на остановку, где дождалась автобуса.
Сидя на затертом сиденье, она попыталась собрать всю информацию в кучу, и выстроить логическую цепочку, но мысли от волнения никак не хотели объединяться.
Почему он скрывает дачу от нее?
Кто прячется в домике с синими воротами?
А может он проходимец?
А может? А может?
…Когда загорелый и счастливый Григорий, через три дня появился у Кати с пучками укропа в руке, его ждал накрытый стол, и серьезный разговор.
Он долго смялся и краснел, но все же издал, великую тайну своей жизни:
– Не сердись, любимая, – вздохнул он и почесал затылок. – Дача это мое убежище от этой суетливой жизни. В детстве я жил в маленьком доме с родителями, сестрами и братьями. У меня никогда не было своих игрушек, одежду я донашивал за старшими.
Потом я женился, жили мы в съемной комнате, а потом в квартире с детьми и с тещей.
Сама знаешь, сейчас там дочь хозяйка, нет покоя ни на мгновение.
У тебя я тоже только гость, как бы ты ни старалась создать мне уют и комфорт.
А так хочется пожить в своем доме, спать на своей кровати и просто побыть одному.
Строгать своим рубанком доски, копать свои грядки, и срывать яблоки со своей яблоньки.
Не хочу я впускать в свой крошечный мир никого, ни даже тебя, ни детей, ни внуков.
– А как же соседка? – спросила Катя. – Ей позволено нарушать твое спокойствие?
– Баба Тоня никогда не заходит ко мне, это я хожу к ней пить чай на полчаса…
– Неужели совсем, совсем никому не позволено в твоем мире находиться?
– Никому! Я хочу, чтобы это был только мой дом, хотя бы на летние месяцы! Если ты будешь настаивать, мы поссоримся и разойдемся! Пожалуйста, не делай этого!
Григорий пошел к дочери расстроенный, а Катя долго вертелась в постели, обдумывая его слова.
– Не было своих игрушек… – думала она.
У Кати тоже не было своих игрушек, они были общими для четырех сестер, и платья девочки донашивали одна за другой.
Она вспомнила резиновый утенок, прятавший от других за шкафом, желтенький такой, с красным, облупленным клювом.
Маленькая Катя доставала игрушку в те редкие моменты, когда оставалась одна и любовалась им. Это был ее мир, и только ее утенок…
Но однажды мама увидела, как дочь прячет игрушку, отобрала и уложила в общую коробку и строго сказала больше так не делать.
Большая слеза скатилась по щеке Кати, это было самое первое, и потому самое плохое разочарование в жизни. Ее хрупкий, тайный мир разрушили, вытащили оттуда самое ценное.
Утенок стал общим, а затем пропал. Может, кто-то старательно прятал его за шкафом или под кроватью, но это была уже не Катя…
Она выросла, усвоила мамин урок, и запомнила, что нельзя быть счастливой в одиночестве.
Это плохо!
Так говорят!
И Григорий не имеет права ездить один на дачу!
Туда он должен взять с собой Катю! Если ее любит! Вот так!
Даже если она не любит возиться в земле, и хочет летом к родственникам!
– Гриша, цветы у меня в квартире, поливай дважды в неделю. Я вернусь в конце июля, о дате скажу позже.
– Да, конечно, любимая, отдохни хорошенько, сил наберись. А я огурцов насолю, с крепчиком, будем зимой хрустить вдвоем!
Григорий вдохновенно подвязывал помидоры, а Катя ехала в поезде.
Прощаясь на вокзале, они обнялись, поцеловались и условились, что летом каждый играет в свои игрушки. А зимой жареный картофель с грибочками, вечера у телевизора и планы на теплое время года.
И может когда-нибудь, когда они наиграются, то поделятся друг с другом игрушками. Но это потом, еще не скоро.