Андрей сел в свою машину и собрался было ехать домой, как вдруг раздался телефонный звонок. Номер был незнаком. – Слушаю, – сказал он сухо и по-деловому, подняв трубку. – Говорите! – Это я, привет! – услышал он в ответ незнакомый женский голос. – Кто я? – спросил он. На том конце телефона не отвечали. – Говорите же! – поторопил собеседника мужчина. – Это я, твоя мама! – неожиданно ответила собеседница. – Мама? Что вы говорите! Зачем так шутить? Моей матери давно не стало! – удивленно воскликнул Андрей, не понимая, что происходит

– Сынок…

– Простите, но я не ваш сын. Не надо так обращаться ко мне. Меня зовут Андрей.

– Андрей… Андрюшу… Сыну!

Мария Евгеньевна подняла голову и с грустью взглянула в лицо стоящего рядом с ней мужчины. В ее голосе было столько надежды, мольбы и отчаяния, но Андрей стоял молча, словно слова Марии Евгеньевны на него не производили никакого впечатления.

– Я же попросил не называть меня сыном.

– Но ведь я твоя мама! Твоя родная мать!

– Ты слишком поздно об этом вспомнила.

Андрей смотрел на женщину, сидевшую на скамейке, и вспоминал свое детство. Воспоминания были тяжелыми даже несмотря на то, что с того дня, когда он в последний раз виделся с матерью, прошло более тридцати лет.

Тридцать лет! Считай, что половина жизни, и, казалось, больше никогда они не встретятся, не заговорят, а вот судьба распорядилась иначе.

Два дня назад Андрею позвонили из неизвестного номера. Сначала он не хотел брать трубку, считая, что звонят ему проходимцы или очередной навязчивый рекламодатель, однако что-то внутри подсказывало Андрею, что это был непростой звонок.

– Слушаю, – сказал он сухо и по-деловому. – Говорите!

В трубке послышался посторонний шум, а Андрей уже хотел отключить связь, как вдруг услышал неуверенный женский голос.

– Это я, привет!

– Кто я? – не понимая, спросил он и прокашлялся, чувствуя, как к горлу подкатывает комок. 

– Говорите же!

На душе стало волнительно. Чувства были неприятными, хотелось прекратить едва начавшийся разговор, но Андрей сдержал порыв и прижал телефон еще ближе к уху.

– Это я, твоя мама.

Андрей застыл. Сначала возникло желание положить трубку и сразу же заблокировать номер телефона, с которого ему звонили, но потом он, сделав глубокий вдох, все же смог ответить:

– У меня нет мамы. Вы ошиблись номером.

Слова сами вылетали из него, неконтролируемые и очень эмоциональные. Андрей отключил связь и несколько минут тупо смотрел в экран телефона, отгоняя от себя налившие на него воспоминания. Он надеялся, что состоявшийся краткий диалог не повторится, но ошибся.

Телефон снова завибрировал в руке, мать была настойчива, а в том, что это была именно она, Андрей уже не сомневался. Мария Евгеньевна всегда отличалась упорством в достижении поставленной цели, и если она решила дозвониться сыну и поговорить с ним, то обязательно должна была добиться желаемого.

– Я вам все сказал, – грубо, но вполне уверенно, ответил Андрей, хотя внутри все клокотало от переполнявших его чувств. – Не звоните сюда больше.

– Прошу тебя об одной встрече! Всего об одной! Не отказывай мне! Просто выслушай меня и все!

– Откуда у вас мой номер? – спросил Андрей, обращаясь к матери на «вы».

Это было странно, но иначе он не мог: для него Мария Евгеньевна пока оставалась посторонним человеком. Он давно вычеркнул маму из жизни и возвращать ничего не собирался.

– Тетя Рита дала, моя сестра.

Андрей скривился! Все-таки и здесь мать смогла добиться своего! Маргарита Евгеньевна ни за что бы не дала своей бестолковой сестре номер племянника, но, пожалуй, смогла обработать старшую сестру так, что тетя Рита не сдержалась и, чтобы избавиться от навязчивой сестрички, сказала ей номер Андрея.

– Я не хочу встречаться с вами, – ответил Андрей. – Не понимаю, в чем смысл этой встречи.

– Для меня есть смысл! – горячилась женщина на другом конце трубки. – Всего одна встреча, сынок!

Андрей согласился. Понимал, что если не согласится, то мать придет к нему домой, пристанет к его детям, достанет своими просьбами жену. Этого Андрей допустить не мог, проще было потратить полчаса на встречу с матерью, чем потом пожинать последствия отказа.

Мария Евгеньевна исчезла из жизни своего сына, когда Андрею было девять лет. Еще несколько месяцев после ее отъезда мальчик ждал мать обратно, целыми днями просиживал у окна в кухне тети Риты, почти ничего не ел и не гулял. Тетя ссорила племянника, пыталась обмануть его, но Андрей был уверен в том, что мама не могла оставить его навсегда.

– Она вернется! – восклицал он, размазывая слезы по лицу. – Она моя мама! Она меня любит!

– Андрей, твоя мать не любит никого, кроме себя самой. Когда ты это поймешь.

Андрей тогда обижался на тетю Риту, считал, что это из-за нее мать сбежала из города, покинув своего единственного сына. Это уже потом, спустя много лет, он был благодарен Маргарите Евгеньевне за то, что она сделала для него. Да и вообще тетя всегда говорила правду о своей сестре, какой бы неприятной она ни казалась Андрею.

Мария была очень эффектной и уверенной в себе в молодости. Знала себе цену, умело обращалась с мужчинами, могла привлечь внимание любого из них, но не подпускала никого, кроме избранных. Одним из таких избранных оказался отец Андрея.

Федор Андреевич был женат, у него было двое детей, любимая жена и высокая должность. Все эти факты не остановили и двадцати пяти летнюю Марию на пути к Федору, а то, что имел деньги и связи, вообще было главным преимуществом мужчины в глазах молодой женщины.

Разница в возрасте ее тоже не смущала. Федор Андреевич был старше Марии на тридцать лет, но он был влюблен, поэтому старался молодиться и следить за собой. Окружил свою любимую лаской, заботой, вниманием и, самое главное, финансами. Снял для Марии отдельную квартиру, и она наконец-то смогла уехать от старшей сестры и начать свою самостоятельную жизнь.

– На чужом несчастье своего не построишь, – предупреждала Марию Маргарита, но та только рукой отмахивалась.

– Много ты знаешь о жизни! – фыркнула Мария. – Сама мужчина уронила, а теперь делаешь вид, что во всем понимаешь. Ну тебя!

Чтобы покрепче привязать к себе Федора, Мария рискнула. Она забеременела от него, и заявила о том, что сделает процедуру и разведется с Федором, если тот не предпримет решительных действий в ее сторону. Под действиями подразумевалось развод и дальнейшее заключение брака с самой Марией.

Федор Андреевич много переживал, переживал, готовился к разговору с женой, а потом внезапно слег от постоянного волнения и его не стало. Не выдержал мужчина переживаний, связанных со своими амурными делами, и Мария осталась ни с чем.

Делать процедуру было поздно, срок приближался к двадцати неделям, и все это время Федор кормил ее обещаниями. Никакой свадьбы не случилось, пришлось Марии рожать.

– Вот же подлец! – плакалась она, а Маргарита так до конца и не поняла, кого именно она так называли – будь то Федора, которого внезапно не стало, или своего будущего сына.

Андрей рос нелюбимым ребёнком. Мария Евгеньевна считала его лишним, путался под ногами и мешал налаживанию личной жизни своей матери. Она постоянно ругала его за малейшую вину, а еще очень часто просто не разговаривала со своим сыном.

В такие дни, когда Мария Евгеньевна делала вид, что рядом с ней нет Андрея, он чувствовал себя пустым местом. Переживал, плакал, не спал по ночам. Пытался поговорить с матерью, задавал ей вопрос, даже пытался притвориться нездоровым, но все было бесполезно: Мария Евгеньевна не видела и не слышала его.

Затем в жизни женщины появился Владимир. Уже разведенный, достаточно обеспеченный и пообещал жениться на Марии сразу же, как только он получит квартиру в городе. Андрея он называл «сыном», ссорился на него каждый божий день, а еще считал своим долгом воспитывать его по своим собственным представлениям о правильном воспитании.

– Встаешь в шесть утра, потом обливание водой, потом зарядка. Завтрак строго в шесть сорок. В семь утра ты должен быть собран в школу, а в семь десять – выходить. Потом автобус, школа, в три часа выходишь из школы и едешь на карате.

– Я не хочу заниматься каратэ! – возразил Андрей и сразу пожалел.

Как же он не любил дядю Володю! Как радовался тому, когда мать узнала об измене своего сожителя, который так и не стал ее законным мужем. Мария Евгеньевна плакала, ругала Владимира и клялась больше никогда не связываться с мужчинами.

Один год прошел относительно спокойно, а затем к ним в город приехал Джон. Молодой ученый, занимавшийся изучением истории Киевской Руси, познакомился с Марией в музее, куда ее затащила подруга.

Через неделю Джон был новым любимым Марией, а еще через месяц предложил ей поехать вместе с ним в Америку. Она согласилась, но любимый поставил условие: уехать они должны без Андрея.

– Родишь мне моего, – сказал Джон, и Мария согласилась без лишних раздумий.

В стране тогда было туго с работой и деньгами, а жизнь за границей казалась настоящей сказкой.

Быстро собрав вещи и привезя сына к сестре, Мария Евгеньевна поспешно попрощалась с Андреем и смутно пообещала забрать его через месяц-другой.

Мальчику тогда было девять лет, он верил, что мама еще вернется. Какой бы строгой и злой она ни была, все равно для Андрея Мария Евгеньевна оставалась лучшей, самой родной.

Только за ним никто так и не вернулся. От тети Андрей узнал о том, что Мария Евгеньевна вернулась в Украину из Америки через пять лет, вышла замуж за очередного богатого поклонника в Киеве и с тех пор жила там. Сыном она не интересовалась, а Андрей решил полностью вычеркнуть маму из своей жизни.

– Меня для нее не существовало, пусть так и остается в будущем, – сказал он.

Андрей помогал тете Рите, часто навещал ее, а разговоров о Марии Евгеньевне они не вели. Тетя несколько раз пыталась заговорить с племянником о своей сестре, но Андрей тогда грубо остановил разговор и попросил Маргариту Евгеньевну больше не вспоминать имя матери.

Он женился, у него родились две дочери. Жене Андрей рассказал правду о матери, а дочерям объяснил, что бабушки у них нет. Не у всех есть бабушки, вот и у них не было. Лишних вопросов дочери отцу не задавали.

И вот, спустя тридцать лет, в трубке послышался давно забытый голос. Приехал на встречу с Марией Евгеньевной через два дня, а все эти дни только и делал, что возвращался в воспоминаниях к детству, в котором у него не было почти ничего хорошего. Не было и самой главной – материнской любви. С девяти лет Андрей жил с тетей, она заменила ему мать, но, разумеется, не полностью.

– Чего ты хочешь от меня? – спросил он прямо, подойдя к уже пожилой женщине, жалобно смотрящей на него.

– Помощь мне нужна, сынок, – проскрипела она, снова употребив в обращение запрещенное им слово, – недомогаю я.

Андрей холодно смотрел на Марию Евгеньевну. От прежней красоты и эффектности не осталось и следа. Старуха, на лице которой напечатались все ее грехи и последствия плохих привычек, для Андрея она оставалась никем. Когда эта женщина родила его, но что она ему дала? Разве что уверенность в том, что своих детей нельзя оставлять ни при каких обстоятельствах?

– Мне жаль, – ответил Андрей, – но я не специалист.

Мария Евгеньевна покачала головой:

– Ты стал черствым. Я помню тебя хорошим мальчиком, который был ласков со мной и меня любил.

– Это было тридцать лет назад. Сейчас мне есть кого любить.

– Я совсем одна осталась, Андрей, – пожаловалась Мария Евгеньевна, – Мужчину потеряла два месяца назад, а его дети от первого брака выставили меня из его квартиры. Мне негде жить, не на что, а еще я не могу купить себе ничего.

– Мне жаль, – сухо ответил Андрей, – Наверное, ты снова увела мужа из семьи. Снова попыталась построить счастье на чужом горе. Наверное, ты просто расплачиваешься за ошибки. Но я здесь ни при чем.

– А ты действительно стал жестоким, – сказала Мария Евгеньевна, криво усмехнувшись. – Разве так можно с мамой?

– Можно, – Андрей уверенно кивнул, – С тем, кто покинул своего ребенка и ни разу не поинтересовался его жизнью, можно. Извини, но мне пора идти.

– А как же я? – глаза матери наполнились слезами, но Андрей с удивлением отметил, что не испытывает к ней ни сожаления, ни желания помочь. Вообще ничего, внутри была пустота.

– Ты? – Он пожал плечами. – Живи дальше. Как-то ты прожила без меня тридцать лет. Вот и продолжай в том же духе, тебе не привыкай.

Он развернулся и пошел к выходу из сквера. Впервые за многие годы на душе было легко и спокойно. Ни упреков совести, ни обиды, ни злобы. Все осталось в прошлом, вместе с самыми печальными событиями его жизни.