Дмитрий сидел на кухне и ждал жену. Телефон тихо вибрировал. «Дмитрий, я сегодня опять опоздаю. Он отложил телефон и пошел к дочери. – Как обстоят дела с математикой? — спросил Дмитрий. «Я почти закончил. Мама опять опоздает? — спросила Катя. «Да, у него есть важный проект», — ответил он. Катя отложила ручку. «Папа, я хочу тебе кое-что сказать», — тихо сказала девочка. — Секрет? Дмитрий улыбнулся. –Да! Мы с мамой – тайна, – вдруг сказала Катя, на секунду остановилась, собралась с мыслями и рассказала все отцу. Дмитрий слушал дочь и открывал рот от услышанного
Дмитрий посмотрел на часы в третий раз за последние пять минут. Девятый вечером. Марина снова опоздала на работу. В последнее время это стало обыденностью — важные проекты, встречи с клиентами, внеплановые встречи. Он машинально помешивал остывший чай, вглядываясь в темноту за окном и прокручивая в голове события последних месяцев.
Что-то незаметно изменилось. В мелочах, в деталях, в тех крошечных моментах, из которых соткана семейная жизнь. Марина больше не оставляла забавных сообщений с помадой на зеркале в ванной. Я не отправлял сообщение с селфи из офиса в течение дня. Она не жаловалась на своего нелепого босса.
Телефон тихо завибрировал. Извещение.
«Дмитрий, сегодня я опять задержусь. Важная презентация. Не жди до обеда».
Он положил трубку, даже не ответив. В детской комнате тихо играла музыка – Катя делала уроки. Дмитрий встал и пошел к дочери.
– Как обстоят дела с математикой?
Катя подняла голову от блокнота. В одиннадцать лет она была удивительно похожа на свою мать – те же выразительные карие глаза, те же темные волосы. Только по характеру она шла к нему: вдумчивая, серьезная не по годам.
— Я почти закончил, папа. Мама вернулась на работу?
В ее голосе мелькнула странная интонация. Дмитрий сел на край кровати.
— Да, у него есть важный проект. Он молчал. — Как прошел день в школе?
Катя отложила ручку и повернулась к нему. На ее лице отразилась внутренняя борьба.
«Папа, у меня есть что тебе сказать.
— Секрет?
— Я сегодня возвращалась из школы, — запинаясь, пробормотала Катя. «И я увидел свою мать. Она была в том кафе, знаете, рядом с торговым центром. С каким-то мужчиной.
Дмитрий замер.
— Должно быть, это был коллега по работе?
«Нет, папа. Катя покачала головой. «Они сидели… Около. Он обнял ее. И они так друг на друга смотрели… Она ничего не говорила, но и без слов все было понятно.
Окружающий мир словно утратил свою ясность. Все эти мелкие, странные поступки жены, ее внезапный энтузиазм к работе – все это складывалось в страшную мозаику.
Дмитрий коснулся ладонью ее плеча.
«Катруся, спасибо, что рассказала мне. Ложись спать, завтра рано вставай.
Море, позапрошлое лето — Катя учится плавать, Марина смеется, брызгая водой в объектив. Пятнадцать лет вместе. Утренний кофе на двоих. Выходные на даче. Совместные планы на будущее теперь казались далекими и нереальными.
Утром он позвонил своему начальнику — впервые за пять лет он взял незапланированный выходной. Он припарковался в тихом дворе возле офиса жены, где она точно не заметила бы его машину. Без четверти два он стал всматриваться в прохожих. Марина вышла из стеклянной двери бизнес-центра. Песочный костюм, туфли на шпильке, волосы в строгий пучок. Она не пошла обычной дорогой к метро. Я повернул направо, туда, где на обочине дороги ждал черный BMW.
Мужчина за рулем выглядел ровесником Марины, может быть, чуть старше. Аккуратная стрижка, дорогие часы сверкали на запястье. Они разговаривали, запрокинув головы от смеха. Затем Марина наклонилась к нему через подлокотник, медленно, как бы в замедленной съемке. Поцелуй длился около десяти секунд.
Дмитрий разжал пальцы на руле, онемев от напряжения. BMW выехал на проспект, растворившись среди других автомобилей. В его груди села ноша, словно после долгого погружения под воду.
Катя уже спала, когда захлопнулась входная дверь. Марина пошла на кухню, чокаясь каблуками по паркету. Она выглядела усталой, но глаза ее блестели, а на щеках играл румянец.
— Тяжелый день? — спросил Дмитрий, стараясь говорить спокойно.
— Да, проект требует много усилий. Она сняла обувь и пошла на кухню. — Почему ты не спишь?
«Я жду тебя». Я хотел поговорить.
Марина насторожилась, но быстро взяла себя в руки.
— О чем?
«О вашем коллеге. Тот, кто ездит на черном BMW.
Она застыла возле холодильника.
«Я не понимаю, что вы имеете в виду.
–Истина? И сегодня я все прекрасно увидел. И Катя тоже видела вас вчера в кафе.
Марина медленно закрыла дверцу холодильника и повернулась к нему.
«Дима, ты все неправильно понял. Андрей просто коллега, мы работаем над важным проектом…
–Остановка! Дмитрий ничего не мог с собой поделать. «Хватит жульничать!» Я видела, как ты целовалась в его машине.
Лицо Марины изменилось. Маска усталой бизнес-леди исчезла, появилось что-то твердое, чуждое.
— Ну и что? Да, у меня роман. Я влюбилась. Такое бывает, знаете ли. Особенно, когда мужчина превращается в домашнюю мебель.
Ее слова задели за живое.
– Мебель для дома? Дмитрий горько улыбнулся. — Это я? Кто последние пятнадцать лет обеспечивает вашу семью, возит вас на курорты, исполняет все ваши пожелания? Кто нянчился с Катей, пока вы делали карьеру?
— Именно! В голосе Марины звучало недовольство. — Вы всегда были такими правильными, такими позитивными! Никакого риска, никакой страсти. Все по плану, все разумно и предсказуемо. И я не могу так жить!
Они проговорили до поздней ночи. Точнее, они ссорились, спорили, размазывая слезы по лицу. Марина металась между попытками оправдаться и обвинениями в его адрес. Дмитрий почувствовал, как его мир рушится, превращаясь в руины.
На следующий день позвонила свекровь Нины Александровны. Как она узнала об этом, можно было только догадываться.
— Дима, не делай необдуманных поступков, — проворковала она своим особенным тоном, который всегда действовал ему на нервы. «Марина рассказала мне… Ну, а кто не знает? Все мы люди. Главное – сохранить семью.
— Нино Александровна, — медленно произнес Дмитрий, — а если бы ваш муж предал вас, вы бы тоже так сказали?
В трубке повисла пауза.
– Это совсем другое! Мариночка просто растеряна, она переживает кризис среднего возраста. Нужно проявить мудрость, терпение…
— Знаешь что? Приходите к нам в воскресенье на обед. Давайте обсудим все вместе.
Воскресный обед превратился в настоящее поле боя. Тесть, Виктор Степанович, тут же взял быка за рога:
«Дмитрий, вы должны простить Марину.
— Я слышал? Дмитрий отложил вилку из розетки. «Кому я что должен?»
–Семья! Нина Александровна захлопала в ладоши. — Подумай о ребенке!
— Вы думали о ребенке? Тихий голос Кати убедил всех заткнуться. «Мама изменила папе. Она меня обманула. Это называется «думать о ребенке»?
Марина вскочила из-за стола:
— Катя, заткнись немедленно! Вы ничего не понимаете!
— Нет, ты не понимаешь! Катя тоже встала. «Ты все испортил!» Папа никогда тебя не обманывал, всегда заботился о нас. А Вы… ты…
Она выбежала из комнаты. Дмитрий встал вслед за ним.
«Так что мы поговорили.
— Дима, подожди! Марина схватила его за руку. – Давайте все забудем, начнем сначала. Я покончу с этим с Эндрю, клянусь!
Он осторожно отпустил руку.
«И знаете, что самое отвратительное?» А не само предательство. И как легко вы меня обманули. Как я смотрела в глаза и сочиняла истории о задержках на работе. Как она поцеловала меня, отвернувшись от него.
«Сынок, — сказал Виктор Степанович, — все ошибаются.
–Да. И я сделал свое — когда поверил, что пятнадцать лет совместной жизни что-то значат.
Через неделю Дмитрий подал на развод. Началось настоящее испытание. Марина звонила по двадцать раз в день, иногда со ссорами, иногда с мольбами о прощении. Нина Александровна охраняла его возле работы. Общие друзья пытались «понять» и «помириться».
Он снимал квартиру в другом районе. Двухкомнатная квартира на одиннадцатом этаже с видом на парк. Катя сама собрала вещи и сказала, что будет жить с отцом.
— Катя, доченька, — прошептала Нина Александровна, — как ты останешься одна?
«А когда она развлекалась с другим мужчиной, ей было все равно, как я останусь одна?» — тихо спросила Катя.
Марина согласилась жить с дочерью вместе с отцом.
Началась новая жизнь. Дмитрий работал, Катя ходила в школу. По вечерам они вместе готовили ужин, обсуждали предыдущий день. По выходным гуляли в парке, ходили в кино, катались на велосипедах.
Катя поступила в музыкальную школу по классу гитары. Я взял первые аккорды, мозоли на пальцах, часы упражнений. Дмитрий слушал, как она учит простые мелодии, и думал, что в одиннадцать лет его дочь оказалась мудрее многих взрослых.
Постепенно они приживались на новом месте. Познакомились с соседями — молодой семьей с близнецами с верхнего этажа, пожилой учительницей музыки из квартиры напротив. Катя подружилась с девочкой со второго этажа, они вместе делали уроки и сплетничали о чем-то своем.
В квартире появились новые шторы (Катя выбрала сама), книжные полки (собраны весь вечер), горшки с цветами на подоконниках (идея соседки-воспитательницы). Жизнь постепенно налаживалась, приобретала новый ритм.
Через полгода Дмитрий случайно встретил Нину Александровну в супермаркете. Она заметно постарела и истощилась.
— Дима… — Она запнулась. — Как ты здесь? С Катей все в порядке?
— Все в порядке, Нино Александровна. Катя отличница, играет на гитаре.
Свекровь переступала с ноги на ногу, явно собираясь с духом для важного разговора.
«Знаешь… Андрей ушел от Марины. Она произнесла это почти шепотом. «Оказалось, что у него есть семья в другом городе. Жена, двое детей. Он просто развлекался…
Дмитрий молча положил продукты в корзину.
«Мариночка так переживает, — продолжила свекровь. «Я похудела, я похудела. Все думает о вас. Мочь… Может быть, стоит попробовать начать сначала? Она все осознала, раскаивается.
— Нино Александровна, — посмотрел ей в глаза Дмитрий. «Я давно простил Марину. Но вернуться я не смогу. Никогда.
— Но зачем?! В голосе свекрови звучали знакомые нотки недовольства.
«Потому что есть вещи, которые невозможно склеить вместе. Можно простить, но нельзя делать вид, что их не было. Он молчал. «Скажи Марине, не переживай за Катю. С ней всё в порядке.
Вечером, возвращаясь домой, он застал на кухне дочь. Она колдовала над печью, напевая что-то себе под нос.
«Папа, я решила испечь здесь пирог с сыром», — с улыбкой обернулась Катя. «Правда, с одной стороны немного горело… Но это ничего, да?
«Конечно, ничего. Дмитрий улыбнулся в ответ. — Давай выпьем чаю.
Они сидели на кухне, пили чай с кривым, но удивительно вкусным тортом. За окном падал снег, на подоконнике цвела герань, с верхнего этажа доносился приглушенный детский смех близнецов.
— Знаешь, папа… — помешивала Катя ложкой в чашке. «Я горжусь вами.
–Да? И чем?
«Что вы не обманули себя. Он не делал вид, что все можно забыть и простить. Бабушка говорит, что настоящий мужчина должен простить женщину, но… На мой взгляд, настоящий мужчина должен уважать себя. И будьте честны.
Дмитрий смотрел на дочь и думал о том, как быстро она повзрослела в этом году. В одиннадцать лет она научилась отличать настоящее от фальшивки, правду от доброго обмана.
— Ты мудрая девочка, Катя.
«Это потому, что у меня хороший учитель», — улыбнулась она и придвинула тарелку к нему. — Еще один кусочек?
Прошел год. Квартира на одиннадцатом этаже стала по-настоящему родной. В нем появились небольшие традиции: воскресные завтраки с блинами, вечерние чаепития под гитарные ритмы Кати, совместные показы старых фильмов.
Дмитрий научился готовить сложные блюда, о которых раньше не задумывался. Катя освоила стирку и уборку, обзавелась себе кактусами на подоконнике и календарем для записи важных дел. Их небольшая команда работала слаженно и четко.
Теперь они общались с Мариной только по необходимости, в основном по поводу образования Кати. Никаких ссор, никаких взаимных упреков — только деловые разговоры двух взрослых людей. Она больше не пыталась вернуть его, не устраивала сцен, не посылала страстные сообщения.
Нина Александровна иногда звонила, чтобы дать совет внучке, сообщить ей городские новости. В ее голосе уже не было снисходительного тона, к которому Дмитрий привык за годы семейной жизни. Теперь она говорила с ним как с равным, возможно, даже с некоторым уважением.
Старые друзья постепенно отсеивались. Кто-то встал на сторону Марины, кто-то просто отошел, не зная, как себя вести. Но появились новые – соседи, родители одноклассников Кати, коллеги по работе, с которыми до этого были только формальные отношения.
Катя как-то быстро повзрослела. Она уже неплохо играла на гитаре, собирала волосы в небрежный хвост и спорила с отцом о современной музыке. Но по вечерам я приходила к нему точно так же — поговорить, посоветоваться, просто помолчать рядом с ним.
В их новой жизни нашлось место грусти, радости, сомнениям и победам. Но в нем не было места обману. Они построили свой маленький мир, основанный на доверии и честности. И этот мир был реальным.
Однажды вечером, когда они сидели на кухне, Катя вдруг спросила:
— Папа, ты не жалеешь об этом? Ну а про то, что все так и получилось?
Дмитрий задумался об этом.
— Жалею ли я, что пятнадцать лет брака закончились неудачей? Курс. Это тяжело и грустно. Но я не жалею о решении уйти. Иногда нужно найти в себе силы отпустить прошлое, чтобы можно было начать будущее.
Катя кивнула.
«Знаете, я тоже об этом не жалею. То есть, конечно, я скучаю по маме… иногда. Но здесь у вас все по-настоящему. Без притворства, без этого вечного «надо сохранять внешность».
За окном шумел вечерний город. На кухне пахло свежезаваренным чаем и корицей. С верхнего этажа доносились приглушенные звуки музыки – близнецы разучивали новую песню на фортепиано.
Это была их жизнь. Настоящая, несовершенная, иногда сложное, но честное. И в этой жизни они были счастливы – каждый по-своему, но вместе.
А старая квартира, семейные ужины у тещи, общие отпуска и другие атрибуты «правильной» семейной жизни остались в прошлом. Как фотографии в старом альбоме иногда можно просматривать, но жить нужно здесь и сейчас.
В тот вечер они поздно сидели на кухне. Катя играла на гитаре — уже не простенькие мелодии начинающей ученицы, а что-то свое, тихое и светлое. Дмитрий слушал и думал о том, что иногда конец – это действительно начало. Нужно только набраться смелости и сделать первый шаг.
За окном был закат, окрашивая небо в нежные розовые тона. Город готовился ко сну, но их маленькая кухня на одиннадцатом этаже все еще светилась уютным желтым светом. В этом свете было что-то символическое — как маяк, указывающий на путь домой. Туда, где тебя понимают и принимают таким, каким ты являешься. Где можно быть собой, не боясь осуждения. Где любовь не зависит от условий и обстоятельств.
Это был их дом. Их новый мир. И в этом мире они были по-настоящему счастливы.