Ольга стояла перед подъездом, держа в руке конверт. Дом был незнаком – девятиэтажка на окраине города. Но где-то там, на пятом этаже, жил ее сын! Тридцать лет тому назад она оставила его маленьким мальчиком. Теперь ему тридцать пять… Анна зашла в подъезд и бросила конверт в почтовый ящик. Она сел в машину и уехала. На следующий день она снова приехала в этот дом. Во дворе она вдруг встретила жену сына! – Простите! – крикнула она. – А можно вас на минуту? Она обернулась, посмотрела настороженно. – Вы кто? – спросила она. – Я… – Ольга запнулась. – Я мама Алексея. Анна изменилась на лице от услышанного

Ольга стояла перед входом, держа в руке конверт. Дом был незнакомый – девятиэтажное здание на окраине города, серое, безликое.

Где-то там, на пятом этаже, жил ее сын.

Тридцать лет назад она оставила его маленьким мальчиком с вечно растрепанной челкой.

Сейчас ему тридцать пять…

«Глупый», — думала она, глядя на окна. «Это просто смешно…

Старухи сидели на лавочке у входа. Один из них окликнул ее:

«И с кем ты разговариваешь?!

«К Алексею…» — запинаясь, пробормотала она, едва выговаривая свое имя. – Алексею Дмитриевичу.

— А к Алексею? Бабушка оживилась. «Хороший мальчик, внимательный. Всегда рады. Кто вы для него?

Ольга помолчала и быстро проскользнула в подъезд.

Кто она для него? Мать, которая не видела его тридцать лет? Незнакомец с такой же фамилией?

В лифте она достала зеркало. Волосы уже с сединой, морщины вокруг глаз. В пятьдесят шесть лет вы не сможете скрыть следы времени никаким макияжем.

Интересно, помнит ли он, как она выглядела тогда? Или у него в памяти был только размытый образ?

Пятый этаж. Квартира находится справа. Наверное, женат. Конечно, в его возрасте…

Ольга подняла руку к кольцу, но пальцы ее дрожали. Она стояла так минуту, две, пять.

Затем она спустилась вниз и бросила конверт в почтовый ящик.

«Алексей, я знаю, что не имею права просить вас ни о чем. Но я хочу поговорить с вами. Дайте мне шанс. Мама. Звоните, вот мой номер…»

Мама. Как странно звучит это слово, когда его никто не произносит уже тридцать лет.

Она спустилась вниз и села в машину. Я сидел там до вечера, наблюдая за входом. Я видел, как шел высокий мужчина с портфелем, похожий на своего отца – это он.

Далее, красивая женщина с сумками из магазина – это наверняка жена.

Они о чем-то говорили, смеялись. Обычная семья, обычный вечер. Она сидела, глядя в окна, еще минут двадцать. Читал ли он письмо или нет?

Позвонит ли он ей?

Телефон зазвонил, когда она собиралась уходить. Дмитрий, бывший муж.

— Зачем ты пришел? Его голос, такой знакомый, звучал устало.

«Дмитрий…

«Не начинайте. Просто скажите — зачем?

«Я хочу увидеть своего сына.

Он хихикнул:

–Сын? Тридцать лет она не хотела, а теперь вдруг захотела?

«Вы не понимаете…

— Нет, ты не понимаешь, — тихо сказал он. — Где ты была, когда он был слаб? Когда у вас были проблемы в школе? Когда вы закончили институт? Где вы были все эти годы?

Она молчала. Что тут скажешь?

«Он мне позвонил и сказал, что выбросил ваше письмо», — добавил Дмитрий. — Иди, Оля. Вы опоздали. Она опоздала лет на тридцать.

В трубке зазвучали гудки. Ольга сидела, глядя в темные окна. Я вдруг вспомнила, как Алексей проснулся ночью и позвонил ей. Как только она встала, подошла к своей кроватке… Господи, зачем же она тогда ушла? Почему вы не боролись за него?

На следующий день она пришла в дом мужа утром. Я подождал, пока он сядет в машину, и последовал за ним. Я последовал за ним на работу. Я припарковался неподалеку. И я поехал в офис, чтобы забрать его. Он не изменился — все та же прямая спина, тот же внимательный взгляд. Только виски полностью серые.

— Я попросил тебя уйти.

«Дмитрий, пожалуйста. Я просто хочу поговорить с ним. Объяснять…

— Что я могу объяснить? Он поморщился. – Как вы нашли новую жизнь? Новая семья? Как она забыла о нас?

— Я не забыл! Она почувствовала, что начинает плакать. «Я думала о нем каждый день!

–Мысль? Он улыбнулся. «И я это сделал. Один. Он не спал по ночам, когда был слаб. Он отвел меня в школу. Он научил его быть мужчиной. А вы подумали.

Она опустила голову. В приемной было тихо, только на стене тикали часы.

— Знаете, о чем он спрашивал в детстве? Дмитрий теперь говорил очень тихо. «Папа, почему моя мама меня не любит?» Что я должен был ему ответить?

«Я любила его!» Любовь!

— Нет, Оля. Вы любили себя. Ваша свобода. Ваши амбиции. Но это не так.

Она ушла от Дмитрия расстроенной. Я сел в машину, но не мог заставить свои руки трястись. Маленький Алексей стоял перед его глазами, спрашивая о маме. Как она могла? Как?

Вечером она снова пришла к нему домой. На этот раз ей повезло – она встретила свою жену во дворе. Я узнал ее со вчерашнего дня.

–Извините! — воскликнула она. — Можно я возьму тебя на минутку?

Она обернулась и настороженно посмотрела:

— Кто ты?

— Я… — запинаясь, пробормотала Ольга. «Я мама Алексея.

Анна изменилась в лице.

— А. То же самое, мама…

«Пожалуйста, мне нужно поговорить с ним.

–Почему? Анна покачала головой. — Чтобы он снова чувствовал себя некомфортно?

— Нет, я…

— Знаешь, — Анна поправила сумку на плече. «Он никогда не говорит о вас. Вообще. Для него эта тема закрыта. И я был бы на вашем месте…

— Анна! Где вы застряли?

Они оба вздрогнули. У входа стоял Алексей – высокий, широкоплечий, так похожий на юного Дмитрия. Он уставился на них, нахмурившись.

– Алексей! Ольга сделала шаг к нему. «Алексей, это я…»

Он смотрел на нее, никак не реагируя. Он как будто увидел незнакомца.

«Я знаю, кто вы», — спокойно сказал он. «И я не хочу говорить.

–Сын…

— Не называй меня так, — его голос стал жестким. «Ты бросил меня. Тогда я тебе был не нужен. Теперь ты мне не нужен.

— Позволь мне хотя бы объяснить!

— Что я могу объяснить? Он улыбался, как Дмитрий. – Как вы шли строить новую жизнь? Как вы вышли замуж? Или как за тридцать лет ни разу не позвонили?

— Я звонил! Первый год…

— В первый год, — кивнул он. — А потом? Где вы тогда были?

Он взял Анну за руку:

«Пойдем домой». Нам здесь делать нечего.

«Алексей, пожалуйста…»

Но он уже шел ко входу, не оборачиваясь. Анна взглянула на нее и поспешила за мужем.

Ольга не спала по ночам. В гостиничном номере было душно. Алексей стоял перед его глазами. Такой взрослый человек. Такой незнакомый человек. Она достала из сумки старую фотографию. Трехлетний мальчик на детской площадке. Улыбается в камеру, машет пишущей машинкой. Его последняя фотография – это то, что у нее осталось.

Утром Анна позвонила:

«Алексей не знает, что я звоню.

«Что-то случилось?»

«Нет, это просто…» — она промолчала. «Вы знаете, он никогда не плачет. А вчера… Вчера я слышала, как он плачет в душе. Думал, что не услышу.

У Ольги перехватило дыхание:

«Ханнус, помоги мне поговорить с ним. Не менее пяти минут.

— Я не могу, — в голосе Ханны звучало искреннее сожаление. «Он мой муж». Я не могу его предать.

— И я жульничал, не так ли? Ольга почувствовала, как слезы текут по ее щекам.

«Вы знаете ответ.

Телефон снова замолчал.

«Анна… Расскажи мне о нем. Какой он?

Пауза. Затем тихий вздох:

«Он добрый. С чувством юмора. Он любит свою работу, он архитектор, понимаете? На прошлой неделе он победил в конкурсе на проект нового торгового центра.

Ольга слушала, вытирая слезы. Сын архитектора. И она даже не знала.

«Он очень заботливый», — продолжила Анна. «Когда я слаба, он всегда сам варит суп. Но не очень вкусно, — тихо рассмеялась она. «И еще кое-что… Он отличный отец.

–Отец? Ольга замерла. — У тебя есть ребенок?

–Воля. Четыре месяца спустя.

Ольга закрыла глаза. Внук. У нее будет внук. Или внучку.

— Мальчик, — сказала Анна, как бы прислушиваясь к ее мыслям. – Мы уже знаем.

— Как вы это называете?

– Дмитрий. В честь моего деда.

Курс. В честь человека, который его воспитал. Не в честь какой-то женщины, которая бросила его в возрасте трех лет.

— Спасибо, что рассказали, — прошептала Ольга.

— Простите, — внезапно сказала Анна. «Мне очень жаль. Но я ничем не могу вам помочь.

Вечером Ольга не выдержала. Она снова пошла к нему домой, поднялась на пятый этаж. На этот раз я осмелился позвонить.

Алексей открыл дверь. На нем была домашняя футболка, а в руках у него была чашка чая. Он застыл на пороге:

— Ты опять?

— Алексей, пожалуйста. Выслушайте меня.

–Почему?

«Потому что я твоя мать!»

— Нет, — покачал он головой. «Ты не мать. Ты женщина, которая родила меня. Это разные вещи.

«Я знаю, что я виноват…

–Вино? Он улыбнулся. – Знаете ли вы, в чем основная неисправность? Дело не в том, что вы ушли. Дело в том, что они даже не попытались вернуться.

«Я пытался!» Я позвонил…

— Год, — кивнул он. — А потом? Где вы были, когда мне было пять? Десять? Пятнадцать? Где вы были, когда я пошел в школу? Когда вы впервые влюбились? Где вы были на моем выпускном? На свадьбе?

Каждый вопрос был тяжелым бременем. Она молчала, глотая слезы.

— У меня скоро будет сын, — он сделал шаг назад к двери. «Я никогда не смогу оставить его. Никогда.

«Алексейчик…

— Вы ждали тридцать лет, — он взялся за дверную ручку. — Теперь я буду ждать столько же, чтобы забыть.

Дверь закрылась. Ольга стояла в пустом коридоре, прижав руки к груди. Где-то за стеной играла музыка. Кто-то спускался по лестнице, стуча по пятам.

Она медленно спустилась вниз. Я остановился на первом этаже — ноги не держались. Она села на подоконник и достала телефон.

«Дмитрий», — писала она бывшему. «Спасибо, что воспитали его. Что он стал таким… Верно».

Ответ пришел через несколько минут:

— Иди, Оля. Не тревожьте свою душу. Ни ему, ни себе».

В отеле она собрала свои вещи. Я достала старую фотографию — маленький мальчик с пишущей машинкой улыбался ей сквозь годы. На обороте была надпись: «Алексейчику 3 года». Почерк уже выцвел.

Она хотела оставить фотографию для Анны – пусть передаст дальше, когда-нибудь, может быть… Но потом я передумал. Некоторые мосты восстановлению не подлежат. Некоторые ошибки не могут быть исправлены.

В поезде она взяла билет до купе, но не смогла заснуть. Я смотрел в окно, где пролетали чужие города, чужие дома, чужие жизни. Где-то там, в одной из таких жизней, остался ее сын. Теперь навсегда чужой.

Она достала телефон и нашла номер Анны. Медленно она написала:

«Когда малыш родится, поцелуйте его за бабушку. Которого у него никогда не будет».

Потом выключила телефон и закрыла глаза. Слезы текли по ее щекам, но она больше не вытирала их.

… Спустя три месяца она случайно нашла в интернете заметку о новом торговом центре. На фото был Алексей – в строгом костюме, с наградой в руках. Анна стояла рядом с ней с заметным животом.

Они улыбались. Счастливая, красивая, молодая. Настоящая семья.

Ольга распечатала фотографию и положила ее рядом со старухой, где трехлетний мальчик размахивал пишущей машинкой. Тридцать два года между выстрелами. Целая жизнь.

«Мама, почему ты меня не любишь?» – запомнились слова сына.

«Я сделала», — прошептала она, глядя на фотографии. «Я просто не знала, как это показать. А теперь уже слишком поздно.

Она больше никогда не пытается связаться с ним. Я не искал встречи. Я не писал писем.

Только иногда, очень редко, я заходил на его страницу в соцсетях. Смотрела новые фото – как маленьким растет Дмитрий, как они всей семьей ездят в отпуск, как отмечают дни рождения.

Чужая, счастливая жизнь. В котором для нее уже не было места…