Как это твой отец жив?! — спросила Валя. Мать отвернулась. — Жив, — повторила мать. — Прости, что я солгала тебе… Я позвонил ему. Он соглашается пройти тесты, чтобы помочь вам. Если она подходит, вы будете проходить процедуры. И все будет хорошо. Вы поправитесь… Валя очень расстроилась. Мать обманула ее, а собственный отец бросил ее. Кому это сейчас нужно?! Потому и заболел, наверное… — не хочу! — воскликнула Валя. — Отсутствие необходимости в каких-либо процедурах. Ну и всем вам! Валя побежала в свою комнату. Когда она услышала шаги, она подумала, что это ее мать собирается извиниться. Но это была не мать! Валя застыла от удивления
Валя узнала, что отец жив, когда заболела. Она уже давно плохо себя чувствует.
Валя просила маму устроить ее к врачу, но она забывала, а потом долго корила себя, думая о том, как бы все могло обернуться, если бы обо всем узнали раньше…
«Как ты жив?! — спросила Валя.
Мама отвернулась.
«Живой», — повторила мама. –Извините.
Валя долго ничего не спрашивала о родном отце. Она его не помнила, хотя знала, что это так.
С двух лет ее воспитывал отчим, которого она называла отцом, и он удочерил ее. Когда ей исполнилось тринадцать, отношения с отчимом испортились: ей казалось, что он слишком многого требует, много ссорится, не дает ей жизни.
А потом она захотела увидеть родного папу. Три месяца я умоляла маму, требовала назвать ей имя, адрес, номер – хоть что-то.
Мама ничего не сказала. Валя слышала, как они с отчимом шептались, видимо, решая, говорить ей правду или нет.
Как бы она ни ссорилась с отчимом, Валя была уверена, что именно он уговорил мать признаться.
«Он ушел», — сказала мама. «Я был за рулем автомобиля, и произошла авария…
Странно, что Валя тогда ей поверила. И никакого подтверждения она не спрашивала, по крайней мере, смогла найти родственников. Но я его не нашел…
Я позвонил ему. Он соглашается сдать анализы. Если он подходит, вам проведут процедуры. И все будет хорошо. Вы выздоровеете.
Потом Валя поняла, что это уже не будет хорошо. Никогда.
Мать обманула ее, отец бросил ее, отчим ушел. Кому это сейчас нужно? Поэтому я и заболел, наверное…
«Я не хочу!» — сказала Валя. «Вам не нужны никакие процедуры, ну, все вы, я ничего не хочу!»
Мама попыталась ее обнять, но Валя убежала в свою комнату.
Небо сливалось с висящим в воздухе туманом, так что невозможно было понять, где находится горизонт.
Вале нравилось, что ее окна выходили на пустырь, хотя мама вздыхала, когда они только переехали, что все так неудачно – остальные окна выходили во двор, что казалось Вале скучным, наоборот.
Так она могла видеть закат, а во дворе были только дети и старухи.
Но сегодня не было заката, мир погрузился в серую дымку и не собирался выходить из нее даже в минуты между днем и ночью.
Мир темнел и расплывался, как и вся жизнь Вали.
Когда она услышала шаги, она подумала, что ее мать собирается извиниться. Но это была не мать.
Валя застыла от удивления.
Это был отчим.
Он стоял на пороге, как бы переживая, что Валя его выкинет.
«Не сердись на свою маму… Она хотела лучшего.
«Как лучше, да!» Вам бы понравилось, если бы к вам относились как к отцу?
«Она написала ему. Она сказала, что ты хочешь встретиться. Он не ответил. Мама думала, что так будет лучше, — повторял он.
Валя замерла. Он не ответил. И вот он узнал, что ее может и не быть, и ответил.
Отчим встал в дверях и, не дожидаясь ответа от Вали, пошел на кухню.
Через час она отправилась к матери. На самом деле Валя сразу все решила, но дала всем время остыть.
В комнате матери стоял ванильный запах ее духов, который всегда перебивал другие ароматы, но Валя все равно их чувствовала: рассыпчатая пудра, которой мама покрывала ее красивое лицо, крем для рук с клубникой, заплесневелые книги.
Мама любила покупать старые книги, считая это особым шиком.
Лампа была выключена, ее фигура слилась со стулом, длинный халат прикрывал ее белые ноги.
Мама не любила искусственный загар, и всю зиму грустила, ожидая летнего солнца.
— Хорошо, — сказала Валя. «Пусть сдает свои анализы.
О том, что к ней приближается отец, она узнала еще в больнице. Ей стало хуже, хотя врач обещал, что время еще есть. Как и она, она почти перестала существовать…
… Валя лежала, повернув глаза к стене, и ковыряла ногтем кусочек краски на стене.
Она смотрела на трещины в стене и чувствовала себя нереальной.
Все, что с ней происходило, казалось фальшивкой.
Сжатая сетка кровати, голоса медсестер в коридоре, запах больницы – все казалось ей иллюзией, затянувшимся сном.
Прежде чем открыть глаза, Валя почувствовала его запах и поняла, что знает его.
Она расширила ноздри, вдохнула запах дыма, смешанного с машинным маслом. Она резко выдохнула и открыла глаза.
Мужчина в белом халате, накинутом на плечи, стоял у кровати. У него было загорелое, морщинистое лицо, густые брови, прямые, как у самой Вали, карие, широко посаженные глаза.
«Здравствуйте, дочка.
Его голос был низким и в то же время знакомым.
— Здравствуйте, — хрипло сказала Валя, откашлялась и повторила. –Привет.
Отец оказался совсем не таким, каким она его себе представляла.
У него были жена и трое сыновей.
Работал слесарем, ремонтировал троллейбусы. Валя не знала, что есть такая профессия.
Она сказала ему, что хочет стать кинологом, но ее мама против и поэтому она пойдет к ветеринару.
А потом еще кинологом.
«Собаки лучше людей», — сказал отец.
Процедуры прошли успешно. Валя ожидала, что отец войдет или хотя бы позвонит, но он не появился.
Но мама и отчим приходили по очереди через день: мама оставляла после себя ванильный аромат и новые книги, не замечая, что Валя не открывала старые.
Отчим просто сидел рядом с ним и рассказывал всякую ерунду, даже если Валя лежала спиной к стене.
В день выписки Валя тоже ждала отца. Я верила, что он приедет.
В ожидании врача она встала, посмотрела на открытое окно с отпечатками детских ладоней, сделала шаг к нему, вдыхая влажный прохладный воздух, почувствовала, как пол колышется у нее под ногами, словно она стоит в лодке посреди быстрой реки.
В палате больше никого не было, и Валя открыла окно.
Ветер дул ей в лицо, ошеломляя запахами набухших почек, сырой земли, пыльного асфальта.
Мимо пролетали машины, отпугивая стайки шустрых воробьев. Голубизна весеннего неба ослепляла мои глаза.
Она думала об отце. О его грубых руках со следами мазута, рыжих волосах, зачесанных набок, чтобы скрыть лысую голову, о том, как он день за днем ремонтирует троллейбусы.
Теперь, когда она увидит эти железные машины со смешными рогами, похожими на усы кузнечика, она подумает о своем отце.
О морщинах на его лице, о словах, которые он никогда не скажет.
Внизу ждали мои отчим и мать.
Они уже собирались уходить, как вдруг дверь открылась, и на улице пахло солнцем и водой.
Дверь держал отец в рабочей куртке. В руках у него был букет тюльпанов.
Валя вытерла глаза ладонью, улыбнулась и сделала шаг к нему…